Удар. Когти вспарывают нежную кожу на внутренней поверхности бедра, и по ноге течет теплая кровь. Растянутые колени жестко фиксируются ремнями.

— Непослушных рабов наказывают, ты уже забыл, чертееенок?! — голос издевательски тянет ставшее привычным прозвище, коверкая и извращая его до неузнаваемости. — Я напомню!

Свист кнута и резкая, обжигающая боль. Боль. БОЛЬ!!! Это… не Аленка… с ее палочкой…

Прокушенные губы кривит горькая усмешка. Этот целится по яйцам нарочно.

Светлый не спешит. Любуется, как извивается распятое тело, ждет, прежде чем ударить снова. Ну? Хаискорт, бей уже, сука, наслаждайся!

И он бьет. Раз за разом, чередуя цели, так, что скоро на теле не остается, кажется, ни клочка нетронутой кожи. А потом порка вдруг… заканчивается. Странно. Значит придумал что-то новое? Или опять выжидает, когда Владис расслабится? И тогда Светлый снова ударит, в самый неожиданный момент.

Но, вместо удара и злорадного смеха, раздается грохот. Словно кто-то могучим пинком выносит запертую дверь. С одного раза, потому что теперь слышен треск и звук падения. Похоже, дверь действительно вынесли…

Глава 16

Владис:

— Ты! Ты что-о-а-А-А-А-К-Х-Р-Р-Х… — фраза звучала так, словно Светлого двинули в челюсть, а потом слегка придушили. Грохот. Нет! Марбхфхаискорт! ГРОХОТ!!!

Я чувствую прохладные пальцы на щеке. Но сил нет даже повернуть голову. Меня снимают с козел и тут же заворачивают с головой в какую-то шелковистую, мягкую ткань, не обращая внимания на потеки крови. И куда-то несут, взяв на руки, как ребенка. Куда?

— Ты не смеешь, — злобное, перхающее шипение недодушенного Светлого несется нам вслед. — Он мой! Он сбежал от хозяйки, а значит…

— Предъяви договор владения, светлячок. У тебя его нет? Тогда заткнись, — этот новый голос, спокойный, глубокий, с мягкими обертонами, мужской. Незнакомый, но… — Скажи спасибо, что я не люблю пачкаться. Еще раз попадешься мне — пришибу.

— Тебе это так с рук не сойдет!!! — Светлый кричит, но его голос срывается и переходит на противное повизгивание. — Мало тебя наказали в прошлый раз, когда ты отказался помогать нам, ловить темных тварей?! Паладин, не выполнивший приказ! Все знают, что бывает с такими! Ты лишен звания паладина и сил, ты никто! Я…

— Попробуй, — голос моего спасителя все так же спокоен. — На тебя моих сил хватит, мразенок. Повторять не буду. Еще раз сунешься к нему, — меня мягко качнуло, — оторву вообще все, а не только голову. Я Изгнанник. Мне можно. Второй раз не изгонят.

Светлый что-то еще визжал нам вслед, но его уже не слушали. Даже сквозь ткань я чувствовал стремительную плавность, с которой перемещался неизвестный. Потом меня очень осторожно положили на что-то мягкое.

— Ничего, малыш, потерпи. Все кончилось. Все кончилось… — ткань соскальзывает с лица, но взгляд четко все равно не сфокусировать. Не разглядеть ничего, только силуэт. Какие странные доспехи… и глаза. Где я видел эти серые глаза?

Алена:

Я очень плохо помню, как это было. Вообще плохо помню этот день. Хотя нет. Только половину дня.

Еще на выставке мне внезапно стало дурно. Не физически, а… знаете, накатывает приступ паники вроде бы на пустом месте, и ты мечешься, пытаясь понять, это тебя физиологией по башке приложило (бывает, сердце дает такие вот панические атаки, когда его довели до ручки), или действительно что-то случилось.

Сердцу было выдано лекарство, но это не помогло. Не в силах больше ждать, я оставила свой стенд на девчонок-соседок и сломя голову кинулась домой. Хотя что я собиралась искать дома, непонятно, потому что телефон не отвечал. Ни домашний, ни самая простенькая маленькая "Нокия", выданная Владису…

Дома было тихо, спокойно, прибрано и… пусто. Не могу объяснить это ощущение, но я точно знала — он ушел. Просто ушел… и градусника на тумбочке тоже не было.

Но почему? Хотя какая разница. Сумел и ушел, как любое нормальное существо, которое нашло выход из клетки. Но хоть записку мог оставить? Или я настолько… опять низшая, что не достойна даже элементарного "пока"?

Да не может быть! Чертенок какой угодно — вредный, наглый, заносчивый, но не… не равнодушный и не подлый. Он не мог просто так уйти, ничего не сказав! С ним что-то случилось!

Уверенность в этом накатывалась девятым валом, перекрывая все другие мысли, смывая глупые обиды и малодушную жалость к себе. Надо же что-то делать! Что-то предпринять, искать, звать… Где? Как? Кого? Договор! Градусник исчез, но договор?!

Свиток оказался на месте, на верхней полке стеллажа в мастерской. И даже развернулся без лишних выкрутасов. А толку? Так, спокойно.

Все пункты на месте, то есть Владис еще не свободен. Как же он тогда? А очень просто. Он НЕ САМ это сделал! Ему или помогли… или просто похитили. Причем, скорее второе…

Так, что там пишет этот бумажный лохотрон? Наверняка, если вчитаться внимательнее, выдаст какую-нибудь информацию.

Выдал. Красным шрифтом в самом конце, зараза!

"Раб, самовольно (без разрешения хозяина(ки)) покинувший пределы мира его(ее) проживания, не может быть возвращен с помощью миадерпиана, поскольку мощность последнего ограничена пространством одного мира. В случае, если раб все же пересек межмировую границу, миадерпиан следует за ним и подает сигнал, с помощью которого данную особь можно обнаружить. Обнаруженный беглый раб попадает под временную юрисдикцию ловца, вплоть до момента, когда за утерянной собственностью явится хозяин(ка). В случае неявки последнего (или его полномочного представителя из Службы Равновесия) в течение установленного срока (десять стандартных межмировых месяцев), данная особь переходит в собственность ловца".

У меня внутри все оборвалось. Я ни секунды не сомневалась, кто "поймал" Владиса, как только его вытащили… или выманили из этого мира.

Ох, чертенок… и как же я смогу явиться… туда, не знаю куда, в другой мир, судя по всему, что бы потребовать его обратно?! Я человек. Просто человек, без всяких там суперспособностей и дверки в другое пространство. На это, я так понимаю, и рассчитано.

Ну нет!!! Я так просто не сдамся!

— Слушай, ты! Сволочь бумажная! — я резко смяла свиток, не давая ему свернуться в трубочку. — Я хочу вернуть своего чертенка! Он мой! Где тут связь с твоим начальством? Связывай немедленно, а то, клянусь последними плоскогубцами, спущу в унитаз, и будешь там восстанавливаться в чужом дерьме, хоть до посинения!

Свиток дернулся, мигнул и зажег мне веселую надпись: "Вызов платный. Установленная цена — 10 лет жизни. Вы согласны подтвердить оплату?"

Фига у них расценки! Вот выжиги…

— Согласна! — рявкнула в свиток. — Звони уже!

"В качестве подтверждения оплаты и дальнейшей идентификации плательщика нанесите на свиток каплю своей крови".

Тьфу на них, блин, банкиры межпланетные, такие же кровососы, как и наши! Крови им… Я торопливо и даже не чувствуя боли ткнула в палец первым попавшимся инструментом — это оказался очень острый нож для резьбы по модельному воску. Перестаралась, закапала весь договор.

Ничего, этот кровохлёб все впитал, а через пару секунд начал нагреваться и мигать.

Знаете что? Вы когда-нибудь звонили в госучреждение, или хотя бы в службу поддержки крупного холдинга? Так, вот, не ругайтесь на них, во-первых, они всего лишь созданы по образу и подобию, а во-вторых, до оригинала им, как до неба на черепашке. В смысле, с ними все-таки можно договориться!

В конце концов, мне стало ясно, что мои проблемы и мой чертенок никого не волнуют. Хочешь собственность обратно? Иди и забери. Точка.

От отчаянья я взвыла в договор уже нецензурно и потребовала пояснений по поводу представителя. Полномочного. Представитель тоже оказался платным, причем за одно обращение требовалось столько, сколько я в принципе не проживу…

Торговалась я с иномирными грабителями так, что самой за себя было бы стыдно, если бы речь не шла о судьбе моего чертенка. Но в итоге в договоре, упрятавшем все наши переговоры в невидимость, появился следующий пункт.