— Хитрю? — я аж зависла. В каком месте я это… хитровыгнулась так, что сама не заметила. — Нет. Вот сейчас ни капли. А насчет высших-низших… понимаешь, мне как-то пофигу. Я — это я. Если кто-то считает, что он выше меня, флаг ему в руки и противогаз на задницу. Его проблемы.

— А почему на задницу? — удивленно воззрился на меня Владис.

— Чтобы хвост не простудить, — совершенно серьезным тоном ответила я, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

— Заботливая, — заулыбался чертенок.

— А то! Ну как, пойдешь в младшие братья?

— Знаешь, не то чтобы мне не нравится эта идея, но что-то в ней меня беспокоит. И совсем не то, что это будет договор между Высшим снизу и низшей сверху. У нас уже один такой есть и живем же как-то…

— А причем тут какие-то договоры? Семья — это не бумажка с печатью, это отношение. Оно или есть или нет. Но если хочешь, можем заключить еще один договор.

— Не-ха-чу! — четко по слогам произнес чертенок. — Я не-ха-чу быть твоим младшим братом. Я против инцеста.

— Эпссс… приехали. При чем тут инцест? А, ты об этом… хмммм, — то есть про лечебные процедуры лучше не заикаться, это ему еще больше не нравится. — Хорошо, давай не сестра, давай… — а кто? Блин! Ну, придумается же что-то? А? Нда. Воображение покрутило пальцем у виска и повернулось ко мне задом.

— Давай кто? — чертенок уже нашел в себе силы, чтобы медленно встать: — Сейчас ты на розовое пугало похожа, — хмыкнул он, разглядывая меня. — Взъерошенное такое. Даже не знаю, в какие отношения я готов вступить с пугалом.

— Сам ты! — я сделала вид, что надулась. — Высший хрюндис! — и показала язык. — Ладно, я поняла, что нам делать. Пугало и хрюндис — это ж сама судьба велит… подружиться. Ну как? Друг?

— Кто такой "хрюндис"? — опасливо уточнил Владис, протягивая мне руку и тоже помогая встать.

— Это такой поросенок, только высший, — я прикусила губу.

— Ага… Ну тогда да, — хмыкнул чертенок. — Я — поросенок, а ты — свинка, пылеразносящая, — и он дернул меня за руку так, что я подскочила с пола и уткнулась слету прямо ему в грудь. — Или породниться или дружить. Без вариантов.

Ну, как друга… можно и обнять. Что я и сделала, пока смеялась. Обняла, прижалась ухом к груди и послушала, как звонко тикает чертячье сердце. Совсем как нормальное, в смысле, человеческое.

— Ладно, раз две свинки договорились, давай ты больше не будешь играть с градусником в мученика-стахановца. Ага?

— У меня переводчик скоро рехнется, — жалобно произнес Владис. — Как связано мое поведение со стахановским движением?

— Они тоже старались больше нормы заработать, — объяснила я сквозь хихиканье. — Короче, не жди, пока он тебя шибанет, а просто буди меня вовремя. Договорились? Даже если потом, когда-нибудь, тебе и в самом деле будет просто жалко меня дергать, потому что я устала.

Чертенок вдруг заметно смутился, но кивнул. Вроде договорились. Пообнимавшись с минутку, я вздохнула и чертика выпустила. У нас еще были незаконченные дела, чтоб тому воспитателю-экспериментатору сто градусников-злыдней в зад, и провернуть до характерного щелчка…

Процедура была уже знакомая, хотя от этого не менее противная. Зато потом я почти полчаса наглаживала пострадавшую задницу, изведя второй тюбик спасателя под корень. У меня теперь десяток в холодильнике живет, ждет своей очереди.

Ну а потом я пошла спать. Плюнув на колтун и общее состояние волос, как после апокаляпсуса. Хуже уже не будет, утром разберусь.

Проснувшись, я минут десять нещадно драла сама себя за космы, и шепотом поминала всех святых в интересных позах, но колтун одолела. И перед очередным забегом по камням и клиенткам, попробовала наскоро занять чертушку, хотя бы компьютерными играми.

Посмотрев на то, что я ему предлагала, Владис отрицательно помотал головой:

— Не настоящее оно все, не живое. Скучно. Лучше возвращайся пораньше, и пойдем по парку погуляем.

Блин, какой сознательный ребенок. На мою голову. Пообещала переквалифицироваться в метеор и ускакала.

Владис:

Спустя три совместных вечерних прогулки и еще одну неудавшуюся попытку уговорить Алену испытать физическое удовлетворение с моей помощью, я проснулся, проводил мышь и сел размышлять над тем, как еще соблазняют женщин. Никогда раньше с таким не сталкивался, марбхфхаискорт! Нет, ну иногда надо было павлином покрасоваться, пару побед в ее честь одержать на дуэлях. Если леди из Светлых, то цветы красивые преподнести, ужин романтический при свечах…

Только ужин и свечи из воздуха не достать, черти всех Светлых разори, хаискорт!

Погрустив, я задумчиво покрутил в руках телефон, размышляя, насколько это будет романтично, если я сначала попрошу у Алены денег и разрешения сходить в магазин, а потом типа неожиданный сюрприз… Выпросил, отпросился… марбхфхаискорт! Соблазнитель!

Мой взгляд пробежался по списку последних звонков. Эмма Львовна… Вот она-то мне и нужна!

— Быстро заработать? Что ж я подумаю, чем вам помочь, молодой человек. Вот конкретно сегодня могу предложить съездить на другой конец города и забрать посылку. Отвезти ее по назначению и получить небольшую сумму. Да, условно небольшую. Но если вы так развезете три посылки… Записывайте адреса и координаты. Как вернетесь домой, позвоните мне, я проинструктирую вас насчет ужина.

Три посылки. Шесть точек на карте города. Понять бы еще, где я сейчас нахожусь…

Спустился вниз, нашел номер дома и название улицы. Вернулся. Миадерпиан спокойно сопел в уголке. Правильно, я же не сбегать собираюсь. Так, теперь прокладываем путь из точки А, в точку Б, мимо точки В… Зарисовываем все на бумагу.

Хаискорт, у них же проезд платный! Я вспомнил про горсть монет, которую мышь высыпала водителю коробченки, в которой мы тряслись до ее работы. Мелочь… Ее Алена хранила у выхода, в пластмассовой банке, вместе с запасными ключами от квартиры. Пересыпал все в карман куртки, старательно думая о том, как я хочу порадовать свою хозяйку… исключительно порадовать хозяйку… все только для ее удовольствия…

Миадерпиан проглотил экспроприацию во имя высокой цели.

Теперь вперед, добывать денег на романтический ужин…

Хорошо, что я озаботился этим с утра по раньше, потому что домой мне удалось вернуться лишь когда во всю уже светили фонари. Город производил удручающее впечатление. Потоки транспорта, высокие дома вплотную друг к другу, моросящий дождь и толпы людей… Но все равно было приятно — я был почти свободен. Почти…

Поднимаясь по лестнице меня вдруг ударило по голове мыслью: "А что, если мышь уже сидит дома и, не найдя меня, фантазирует на отвлеченные от соблазнения темы?" Ускорившись, я влетел в квартиру и вытер пот со лба — там было пусто и тихо.

Теперь поход в магазин. Тут я даже записку могу Алене оставить, типа захотелось, приспичило, срочно… прямо не удержался и ушел.

Но сначала позвонил Эмме Львовне за дальнейшими инструкциями:

"Ну вот, Владис, теперь идете в магазин и покупаете там мяса… Да, я знаю, что в магазине с мясом сложно. Как приеду — покажу вам пару секретных мест. А сейчас идете и покупаете говядину, кусочек грамм так на шестьсот. Одна мякоть, без костей, без жилок, тазобедренная часть. Жирок пусть будет, но не кусками, а внутри, прожилочками. Кусок должен быть похож на мраморное мясо, это вам о чем-то говорит? Хорошо.

И луковиц парочку, средних таких, крепеньких. Можно белых, можно оранжевых, но не красного ялтинского. И не надо фыркать, никто вас лук есть не заставляет, а Анжельена его очень любит.

И к мясу вино полагается, бутылочки две, красного сухого, темпранильо риохского Антаньо, кьянти Сарделли. DOCG, чтобы было написано. Ну или хотя бы DOC.

Мясо режем, как спичечный коробок. Не видели? Странно. Сантиметров пять в длину, и полтора-два в высоту. Потом режете вдоль, и еще раз вдоль.

Луковицы чистите… Не снимается тонкая шкурка, снимайте толстую. Вот, и когда у вас в руках две таких красивых очищенных луковицы, режете и их вдоль, пополам. Кладете на срез, и снова вдоль, пополам. Дальше шинкуете полукольцами. Как шинковать? — тонко-тонко режете.